Мир человеческого существования есть мир его опыта. Выход за пределы данной в опыте реальности, обретение трансфеноменологического сознания, - мучительнейший, роковой вопрос человеческого существования, ответ на который ищут: религия, философия, наука и школы иррационального, школы визионерства.

Философское познание определяет в категориях основные, узловые рубрикации мира человеческого существования. Категории являются базовыми понятиями, в которых конституируется та часть человеческого опыта, которая наиболее устойчива, инвариантна. Категории определяют основные формы восприятия мира, выступают дисциплинарными матрицами, организующими деятельность человека, и основой синтеза субъекта в самосознающее, самоценное существо.

Философское мышление беспредпосылочно, оно не может строить себя на человеческом чувственном опыте, оно оперирует априорными формами, которые продуцирует само и которые отождествляются с собственной архитектоникой объекта философского познания.

Философия неотделима от мира, данного человеку в чувственном опыте, она есть способ организации этого мира. Она есть предельная согласованная перцепция мира, предельная согласованная логика, предельные согласованные формы субъектно-ценностного синтеза личного опыта. Философия призвана целостно осмысливать мир опыта, увязывая с ним трансфеноменологические пласты человеческого сознания.

Другой путь познания реализован в доминирующей сегодня научно-технической идеологии, которая сложилась в XVI-XVII веках. Важнейшую роль в этом сыграли работы Исаака Ньютона, Фрэнсиса Бэкона, Галилео Галилея, Никколо Макиавелли и других.

Мировозренческая база науки предельно тривиальна и представляет из себя рафинированную и культурно законсервированную форму здравого смысла, в свою очередь определенного в потоке живого согласованного чувственного опыта.

Фундаментальную мировозренческую базу науки, схемы доказательного рассуждения и планирования эксперимента, каноны теории и практики принято называть - парадигмой науки. Непрерывная аккумуляция научного знания происходит при фиксации и полном априорном принятии парадигмы.

В самой парадигме находит свое выражение инвариантная часть научного, опытно-экспериментального знания. При накоплении сверхкритической массы опытных данных, не вписывающихся в парадигму, происходит смена последней с возможно более полным удержанием накопленного знания. Само отношение научного знания к реальности всегда проблематично. Если философия выступает сама для себя гарантом того, что ее знание не отделено от реалий мира, то наука обязана это доказывать по заданным парадигмой схемам доказательного рассуждения и подтверждающего эксперимента.

Наука принципиально не может выйти за пределы концептуальных построений. Философия же никогда не являлась наукой. Философия работает с категориями, а это есть некие пограничные понятия, которые отождествляются с формами восприятия мира, с самой реальностью. Например, она имеет ввиду пространство, как таковое, как некую самоопределенность, рубрику бытия. Приписывание науке возможности говорить о том, что существует вне и независимо от человека, без опоры на культуру и принципы философского мышления есть вульгарнейшая из ошибок. Строго определенные понятия науки остаются таковыми только в системе научных понятий и научноподготовленного эксперимента; при непосредственном отнесении их к реальности они становятся мифологемой, но не понятием. Тогда наука натурализует содержание употребляемых понятий, впадает в новейший шаманизм. Употребление понятий в онтологическом смысле, как категорий, есть привилегия философской культуры мышления. Наука обязана доказывать свое соответствие реальности.

Кроме указанных выше стратегий, есть и путь радикального отказа от познания мира. Эта стратегия жизни сформулирована и на Западе, и на Востоке. В странах христианской культурной традиции в наиболее радикальной форме она была выражена в православии, в культе юродивых, блаженных!

Сегодня же церковь все более готова взять на вооружение и разум, и научное знание. Учение церкви приобретает все более гностически-рафинированную форму. Церковь готова сегодня вступать в диалог с наукой, спорить, доказывать. Церковные журналы полны рассуждений о текущих глобальных проблемах, церковное образование дает хорошую философскую и общенаучную подготовку. Все это означает отказ от собственной стратегии развития ментальной культуры, фактическую конвергенцию с научной познавательной культурой. Поразительно ментальное раболепие современных богословов перед современной наукой и философией, отсутствие даже попыток выработать собственную ментальную культуру, которая уже по базисным своим посылкам была бы иной, отличной от ныне доминирующей, представляющей из себя квинтэссенцию языческой античности. Рабское следование ментальным канонам язычества безусловно оказывает формирующее влияние на духовные представления христиан особенно католического и протестанского вероисповеданий. При этом, старые представления о безальтернативности логического, философского фундаментального знания и даже естественно-научных экспериментально подтвержденных концепций сегодня отбрасываются самими учеными-методологами, философами. Ныне христиане должны найти в себе ментальные и духовные силы для генерации собственных основ культуры, не сводящихся только к нравственным требованиям. Наследуемый языческий мир должен быть тотально культурно ассимилирован. Невозможно оставление каких-либо базовых элементов культуры без целостного христианского культурного опосредования. И прежде всего следует отказаться от представлений о наличии статичного мирового порядка, который как вечно удаляющийся горизонт недоступен уму человека, и есть богоданность, абсолютная истина.

Подлинный гнозис - это всегда живое знание, в том смысле, что он изначально утверждает принадлежание человека Творцу. С точки зрения т а к понимаемого гнозиса, оказывается, что мир Абсолюта постоянно меняется. Он живой! И вместе с ним живым является и само знание. То, что еще недавно соответствовало истине, как таковой, сегодня уже сместилось. Поэтому любые учения, которые фиксированы, в своей системности уже мертвеют. Мир развивается и мы обязаны развиваться вместе с ним. Подлинное знание - только знание настоящего и только знание живое. Соответственно, задача и миссия предшествующих систем знания заключается в выработке и трансляции форм восприятия мира и организации ментальной деятельности, обеспечивающей, поддерживающей коллективное ментальное поле, пространство согласованной общечеловеческой практики.

Иной путь обретения трансфеноменологического опыта, выхода за рамки обыденной, общезначимой перцепции, - это путь мистиков, визионеров типа: М.Экхарда, Я.Беме, Э.Сведенборга, Р.Штейнера, Д.Андреева и других.

Визионер приобщается к масштабному видению мира, находясь в пограничном состоянии сознания. Он обретает особые формы перцепции мира и понимает, что отнюдь не одинок в своей визионерской "робинзонаде", что его познание мира есть диалог с неким коллективизированным человеческим сознанием, в котором он не только генерирует, но и воспринимает то, что уже есть в коллективном ментальном поле. Человек, находящийся в пограничной ситуации, пограничном состоянии сознания, воспринимает непредставимо много, он внутренне преображается и потом годами может описывать воспринятое. Он в такие моменты находится в активном взаимодействии с формой мистериального сознания, через которую культурно санкционируется выход в пограничное состояние сознания. Мистериальная форма сознания дает постижение целостности коллективного человеческого сознания. Развитое сознание, огромный личный потенциал визионера дают возможность расширения этой формы. Следующий, идущий за таким адептом, находит в себе его опыт. Он воспринимает этот опыт не в вульгарно-информационном плане, не как некий текст, а как имманентно свой.

За всеми вершинами человеческой культуры стоят люди, прошедшие через пограничное сознание. Все корифеи мысли, культуры человечества, вплетены в те или иные мистерии, от Платона, Пифагора и до Льва Толстого. Художники, писатели, философы, поэты начала ХХ века, которые дали ренессанс русской религиозно-философской мысли и русской литературы, вскормлены двойной культурой. То- есть, помимо обычного научного мировоззрения и, помимо изначальной приобщенности, наряду со всеми, к православной церкви, А.Блок, А.Белый, В.Иванов, М.Волошин и многие другие прошли те или иные мистические школы. И это имеет отношение не только к русской, но и ко всей западной традиции. Если поглубже посмотреть французских, немецких, английских, американских культурных лидеров, все они перечисляются как участники тех или иных школ, лож, учений, в которых им давались основы совершенно другого мировоззрения. Они культурно двуязычны, в отличие от большинства людей, к которым обращены их работы. Они прошли две подготовки, одна из которых формировала в них внутреннюю личность, а вторая определяла язык общения с окружающим миром.

Формы пограничного состояния сознания различны. Такие формы визионерства, как у Д.Андреева, уникальны. Но любой опыт визионерства накладывает неизгладимый отпечаток на человека, дает внутренний источник, из которого он черпает бесконечно. Узнав такой источник от него нельзя отойти, забыть, сделать фактом обыденного сознания. Это есть нечто экстраординарное, меняющее форму сознания.

Расширение формы визионерства обогащает, существенно развивает рекорды духа, отодвигает дальше "планку" радикальных новаций в восприятии мира. В этом состоит гносеологическое значение индивидуальной практики пограничного состояния сознания, но есть и онтологическое значение. Меняя перцепцию, мы меняем и то, что мы воспринимаем.

Расширение формы перцепции мира меняет и значимость, гармонизированность психофизического пласта бытия человека, меняет саму жизнь, но меняет через переустройство, сдвиг в общественном подсознании.

Формы пограничного состояния сознания различны. Человек проходит через них, рождаясь, входя в социум (социализируясь) и умирая. Ребенок проходит через эти состояния в неких инфантильных формах. Есть мистериальные формы измененного сознания, есть формы отождествления индивидуального сознания с морфообразующим элементом этнического или родового человеческого существа.

От индивидуального пограничного сознания человек может прийти к пограничному для коллективизированных форм сознания. Последнее и сопровождается выдающимися гносеологическими и онтологическими результатами. Высочайшие образцы мифопоэтического творчества именно из этого ряда, и они обладают наивысшим значением по эволюционным последствиям для человечества.

Мифопоэтическое (мифомагическое) творчество вторгается в общественное подсознание и смещает всю семантику мифологем общественного подсознания. В этом тайна его чрезвычайной энергетизированности, поскольку мифологема есть основная конституэнта общественного подсознания.

Огромным мифологическим потенциалом обладает сказка, особенно волшебная народная сказка. Есть инварианты сказки, мифомагическая ее схематика, которая воспроизводит в своих наиболее глубинных элементах морфологию психоделических пространств. При отсутствии внешних факторов стрессирования, вызывающих массовый психоз, при отсутствии широкого употребления галюцигенов, наркотических средств, т.е. в нормальной культурной среде, эти психоделические пространства воспроизводят эмбриопсихотравмы дородового периода, травмы рождения, которые актуально осмысливаются как страх - ожидание - предчувствие - желание смерти. Волшебная народная сказка,- это свернутый мистериальный цикл, дающий первичную инициацию подсознания, что в свою очередь задает социально - приемлемые формы активности подсознания. Разрушение таких форм и, прежде всего, отчуждение от них детского сознания, неизбежно ведет к росту неуправляемых, спонтанных (и для социума и для индивидуума) проявлений - выбросов подсознательной агрессии. В таком случае, потребность нахождения баланса сознания и подсознательного ведет человека к психоделикам. Структура сказки, ткань ее - наиболее мифологизированы. Это делает сказку наиболее дееспособной формой социализации сознания ребенка. Современные сказки демифологизированы. Полной демифологизированности конечно же нет ни у сказки, ни у одного вида культурной деятельности. Наука также мифологизирована. И не может быть иначе. Иначе бы она потеряла смысл, человеческие измерения.

Для розенкрейцерства, имеющего активную парапсихологическую составляющую, характерно выражение духовного потенциала учения через гностическую легенду, которая насыщенна символами, выполнена в рамках единой идеологии, сложившейся в результате практики алхимиков. Понимание задачи алхимиков как поиска тайны философского камня, трансмутации элементов, с целью получения золота, философского камня,- профанация. Суть - в трансмутации человеческого существа. И подлинные тексты алхимиков - они о том, как трансмутировать в себе человека обыденного в человека гностического. Те термины, которые непосвященные читали: "возьми серу", "смешай А с В" - означали не что иное как поучения в психотехниках, которые и производили трансмутацию человека. Такой человек действительно мог, добавляя соли, золы из печурки, производить в каких-то количествах трансмутацию элементов. Но трансмутация его самого была первична по отношению к трансмутации физических элементов. Люди, воспринимающие трактаты буквально, как информационный текст, а их количество было и раньше пропорционально не меньше, чем сейчас, превратили это в род суетной практики.

Трансмутация человеческой личности из человека обыденного в человека гностического - стержень средневековой психофизической практики, заложившей основы технологического прорыва европейской цивилизации.

Сознание человека, прошедшего гностическую инициацию, позволяет, посредством психоментального оперирования определенными символами выходить в специально организованное духовное пространство, нахождение в котором вводит такого адепта в позицию управления общественным сознанием. Символы энергетизированы сцепленностью с мифологемами, которые есть концентрированное выражение общественного подсознания. Проведение определенных ментальных операций с этими символами, с использованием адекватных компенсирующих психотехник, позволяет производить трансформацию (свертку) мифологем и, соответственно, общественного подсознания.

Менталитет современной цивилизации неизмеримо более насыщен, сложен, чем в европейском средневековье. Символы веры, магические операции посвященных той эпохи сегодня сцеплены в ткань элементарных операций и доступны автоматизму коллективного менталитета. Значимый прорыв в пограничье человеческого сознания так же труден, как легок какой-либо квазимистериальный опыт, астральный выход.

Законченность, целостность мифологической, символической конструкции трансисторического духовного пространства дает современному человеку возможность теоретической инициации, при которой элементы мистериальной психопрактики вытесняются в область психоментального оперирования.

Деградация разума человека в автоматизм интеллекта, все более десакрализует психическую жизнь человека и все менее оставляет человеку понимания происходящего с ним. Вместе с тем, менталитет иудео-христианской цивилизации, как пересыщенный раствор, готов к тотальной кристаллизации.

Культурная форма, дисциплинарная матрица, в которых осуществляется развитие тела европейской, а теперь и мировой цивилизации не является случайно находимыми синтезирующими образованиями. Они предполагают наличие некоей целостной идеи, а вместе с ней и некоего потенциала, способного на интеграцию сложных и многообразных явлений цивилизационного развития. Идея, потенциал и формы ее реализации предполагают конкретное человеческое авторство, предполагают непрерывный ряд персонификаторов, посредством которых представительствует в реальности сама эта идея как целое, а также необходимый реализационный инструментарий. Семантический ряд, конкретная интеллектуальная и техническая инструментовка этого интегрирующего потенциала может меняться, но сам потенциал неизменен с XVI-XVII веков, когда глобальная социокультурная матрица, задавшая форму интеграции иудео-христианской цивилизации, претерпела последнее качественное изменение.

Эта матрица включает в себя наличие особых социально-культурных механизмов, ментальных технологий, посредством которых происходит интеграция и дисциплинация форм практической деятельности людей. Создается единое трансфизическое, транскультурное тело коллективного человеческого существа, рубрикация которого происходит в культурософских категориях.

Смена доминантной формы развития иудео-христианской цивилизации имела своим конкретным коллективным субъектом розенкрейцерство. Розенкрейцеровская идеология может подаваться в транскрипции действительно традиционных учений - санкхического, буддистского, кабалистического. Реализована она была в форме математизированного знания, атеистического по своей сути, ориентированного на иллюзорную доказательность рассудочных построений и опытно-экспериментального подтверждения. Культурномобилизационный потенциал такого знания ничтожен, но возможности восприятия обычным человеком и, следовательно, возможности программирования им массового человеческого сознания - огромны.

Потенциал, инвариантом стоящий за ныне доминантной формой мирового развития - идеологией научно-технического прогресса,- имеет внутренние и внешние (экзотерические) культурные измерения, которые обеспечивают социальную дисциплинацию общечеловеческой деятельности и формы аккумуляции знания, опыта и вещественного продукта. Внутренние (эзотерические) измерения обеспечивают актуальное, дееспособное присутствие в общечеловеческом контингенте указанной интегральной формы - иерархически высшей социокультурной универсалии, имеющей планы эмпирического представительства в человеческой истории. Такое присутствие предполагает наличие особой культуры и, соответственно, особых людей - персонификаторов различных аспектов, элементов морфологии транссубъекта истории. Их задача - конституирование психоментального пространства развития цивилизации, архитектоника которого предопределяет (канализирует) саму возможность осмысленного мировосприятия, вообще ментальной деятельности для всех людей.

Эффективность формы представительства когортой персонификаторов пространства социального развития зависит не от того - наука, религия это или эзотерический орден, а от того, является ли этот людской контингент живой духовной партией или духовными функционерами, ортодоксально воспроизводящими, до полного распада, целостный комплекс идей и действий - ритуалов, составляющих духовный генокод их учения.

До сих пор трансформа европейского гнозиса задавалась розенкрейцерством и до сих пор она работала. Созданный розенкрейцерством социокультурный потенциал обеспечил дальнейшую реализацию стратегии европейского развития, вплоть до конца XIX века. На рубеже веков сложность социокультурных процессов, динамика общечеловеческой практики заведомо стали перекрывать этот потенциал, Требовалось фундаментальное решение, которое ни на одной из различных линий духовного развития не было достигнуто.

Сегодня назрел глубочайший кризис, требующий изменения самой стратегии иудео-христианского развития, а не только смены доминантной социокультурной формы.

Идеологии, обеспечивающие социальную устойчивость при смене фундаментальных схем миропонимания, могут быть совершенно разными. Необходимые построения могут быть выполнены в семантике марксистского учения полностью, без привлечения внешних понятий, могут быть выполнены также в рамках представлений любой из мировых религий. Такая идеология по семантическому богатству, сложности и гибкости концептуальных моделей должна была бы предоставить возможности построения глубоко нетривиальных антропоцентричных онтологий, интегрирующих полностью научно-техническую и гуманитарную культуру иудео-христианской цивилизации.

Общественное сознание инертно, и качественное обновление его происходит одновременно со схождением поколения-носителя основных идеологем с исторической сцены. Поэтому наиболее перспективна целенаправленная трансформация базовой семантики - в иную по онтологическому смыслу, но с сохранением общепринятых концептуальных построений (трансформация смысла с сохранением базовых концептуальных моделей). Наибольшую опасность представляют радикально новые концепции - инопланетных контактов, "старших братьев по разуму" в космосе и на земле и подобные им.

Приоритетны те концептуальные построения, тех субкультур, которые имеют длительный генезис, которые имманентно присущи эмпирически представленному цивилизационному телу. Трансцендентные культурокоды могут использоваться для разрушения, стимуляции культур, но не как решение. Представления о возможности инопланетной, инореальной информационной и технологической помощи крайне наивны. В них нет понимания того, что сама возможность осмысленного восприятия мира, само пространство и время, сама способность различия материи, энергии и информации радикально опосредовано формой человеческого существа.

Историческое время развития человеческой цивилизации нелинейно и целостность исторического времени не есть некая сама по себе данная и существующая вещь. Она (целостность) устанавливается как результат, как функция поддержания психофизического гомеостазиса коллективизированного человеческого существа. Эта целостность не только как культурный, но и онтологический фактор появилась вместе с освоением представителями иудео-христианской культуры всей арены земной жизни человека. Основным миссионером этой культуры в среде других культур выступила идеология научно-технического прогресса, захват в которую есть в превращенной форме обращение к телеогенетическому комплексу иудео-христианства.

Целостность исторического времени есть следствие целостности исторического развития и удерживается как таковое, пока есть человеческая цивилизация, культивирующая базовую психоконституцию данной психофизической реальности.

В настоящий момент мы подходим к концу исторического развития иудео-христианства, кризис, вызванный этим, есть не только кризис культуры, кризис цивилизации, кризис стратегии научно-технического развития, -это еще и кризис существующего мира (реальности) в его собственно физических, онтологических основах, так как мир неотделим от человека.